Снятся усталым спортсменам рекорды.
Снятся суровым поэтам слова.
Снятся влюбленным
в огромном городе
необитаемые
острова.
Самые дальние,
самые тайные,
ветру открытые с трех сторон,
необнаруженные,
необитаемые,
принадлежащие тем,
кто влюблен.
Даже отличник
очень старательный
их не запомнит со школьной скамьи,—
ведь у влюбленных
своя география!
Ведь у влюбленных
карты
свои!
Пусть для неверящих
это в новинку,—
только любовь
предъявила
права.
Верьте:
не сказка,
верьте:
не выдумка —
необитаемые острова!..
Не думай о секундах свысока.
Наступит время, сам поймешь, наверное,-
свистят они,
как пули у виска,
мгновения,
мгновения,
мгновения.
У каждого мгновенья свой резон,
свои колокола,
своя отметина,
Мгновенья раздают – кому позор,
кому бесславье, а кому бессмертие.
Мгновения спрессованы в года,
Мгновения спрессованы в столетия.
И я не понимаю иногда,
где первое мгновенье,
где последнее.
Из крохотных мгновений соткан дождь.
Течет с небес вода обыкновенная.
И ты, порой, почти полжизни ждешь,
когда оно придет, твое мгновение.
Придет оно, большое, как глоток,
глоток воды во время зноя летнего.
А в общем,
надо просто помнить долг
от первого мгновенья
до последнего.
Не думай о секундах свысока.
Наступит время, сам поймешь, наверное,-
свистят они,
как пули у виска,
мгновения,
мгновения,
мгновения.
Где-то далеко, где-то далеко
Идут грибные дожди.
Прямо у реки, в маленьком саду
Созрели вишни, склонясь до земли.
Где-то далеко, в памяти моей,
Сейчас, как в детстве, тепло,
Хоть память укрыта
Такими большими снегами.
Ты гроза, напои меня,
До пьяна, да не до смерти.
Вот опять, как в последний раз,
Я все гляжу куда-то в небо,
Как будто ищу ответа...
Чайку бы! Покрепче! С малиной…
Какие некстати мечты
Занозистый гул комариный,
Корявые сосны… А ты –
Далёко.
Как детство, далёко,
Далёко, как эта река
С названием-всплеском – Олёкма
Сейчас от тебя далека.
Вхожу я под посвисты ветра,
Как в воду, в дорожный азарт.
Я понял разлуку, и это
Не так мудрено доказать.
Могу я плечом отодвинуть
От сердца глухую печаль.
И даже без писем – привыкнуть.
И даже без крова – смолчать.
Я видел и землю и небо,
Умею ответить врагу,
Могу без воды и без хлеба,
Но без одного не могу!
Пускай это слишком жестоко,
Пускай я тебя огорчу, –
Прости меня! Слышишь?! Но только
В дороге я верить хочу,
Что где-то на глобусе этом,
Летящем, как мир, молодом,
Озябшем,
Продутом,
Прогретом,
То темном,
А то золотом, –
Ты голову дымом дурманишь,
Не знаешь ни ночи, ни дня,
И плачешь, и руки ломаешь,
И ждешь, как спасенья,
Меня!
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье, –
я прошу,
робея, –
помоги мне в себя поверить,
стань
слабее.
Я устаю от ревности,
я сам себе
смешон.
Я ревностью,
как крепостью,
снова окружён...
Глаза твои
колются.
В словах моих
злость...
«Когда же это кончится?!
Надоело!
Брось!»
Я начинаю фразу
в зыбкой тишине.
Но почему-то страшно
не тебе,
а мне.
Смолкаю запутанно
и молча курю.
Тревожно, испуганно
на тебя смотрю.
А вдруг ты перестанешь
совсем ревновать!
Оставишь,
отстанешь,
скажешь:
наплевать!
Рухнут стены крепости, –
зови
не зови, –
станет меньше
ревности
и меньше
любви...
Этим всем замотан,
у страха в плену, –
я говорю:
«Чего там...
Ладно уж...
Ревнуй...»
И мне до тебя,
где бы ты не была,
дотронуться сердцем не трудно.
Опять нас любовь за собой позвала.
Мы – нежность,
Мы – нежность.
Мы –
вечная нежность друг друга.
И даже в краю
наползающей тьмы,
за гранью смертельного круга,
я знаю, с тобой не расстанемся мы.
Мы – память,
Мы – память.
Мы –
звездная память друг друга.
Очень верные строки. Вы попробуйте их на сердце, дорогой Читатель
Роберт Рождественский сопровождает меня всю мою жизнь. Мне было очень приятно узнать, что любимое произведение Юрия Гагарина – «Реквием» Рождественского. Я знаю «Реквием» наизусть, но читаю с листа. Не стерлись слова, по-прежнему слезы на глазах и голос дрожит. Какие тексты песен! Какие стихи о любви! Не предавал, убеждений не менял, не был пьяницей и наркоманом. «Нет такого поэта на Руси», – сказал при мне в 1972 году надменный чиновник от спорта. И все интеллектуалы с ним согласились. Как же! В чести был Театр на Таганке, эзопов язык и поэты-бунтари. А он искал хорошее в той жизни, в которую был поставлен. Незадолго до своего ухода Роберт Рождественский опубликовал свои дневниковые записи, я читала их в журнале. Жаль, что они не изданы, и в Интернете я их не нашла.
Он активно включился в борьбу против строительства на Байкале, но проиграл: культура против власти в текущий момент всегда проигрывает. Культура выигрывает потом! (Вы только подумайте: Клод Моне при жизни не продал ни одного своего полотна…) Но я о той истории. Прошло более двадцати лет, и бывший чиновник высо-о-кого эшелона (уже пенсионер) разговорился с Рождественским у теплого моря. Он сказал следующее: «Да кому он нужен был, этот комбинат? И лес тот для бумаги не подходит, и продукцию вывозить сложно. Но мы тогда решили показать вам, горлопанам, кто хозяин в стране». Где он, тот чиновник? А песни Рождественского «О красках», «Эхо», «Мгновения» будут петь всегда. Вечная память!
|
|
| создание сайта Новосибирск |
| продвижение сайта Новосибирск |
